В.В.Лапаева, доктор юридических наук, главный научный сотрудник Академии правосудия,  член Центрального Совета политической партии «Союз людей за образование  науку» (СЛОН).

 

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМУ КЛАССУ РОССИИ НУЖНА СВОЯ ПАРТИЯ

Статья готовится для публикации в журнале "Полис"

 

Набирающие заметный оборот процессы глобализации ставят Россию перед жестким выбором: или путем  большого напряжения еще оставшегося интеллектуального потенциала нации суметь занять достойное место в формирующемся едином пространстве глобального мира или окончательно превратиться в сырьевой, географический,  демографический и т.п. придаток развитых стран   Запада и Востока. Наш исчезающий на глазах шанс вскочить в последний вагон локомотива цивилизации связан с тем, сумеет ли  Россия  в короткие сроки совершить рывок от сырьевой ориентации экономики к высокотехнологичной экономике знания, от   паразитарной эксплуатации природных ресурсов и научно-технических достижений прошлого к инновационному развитию, основанному на эффективном использовании результатов интеллектуального труда.

В то время, когда развитые страны активно  осваивают новую экономику, получая основной прирост своего валового продукта за счет знаний, воплощенных в наукоемкие технологии,  Россия катастрофически теряет набранную ранее высоту научных и образовательно-воспитательных стандартов. В этих условиях власть демонстрирует известную озабоченность проблемами науки и образования и предпринимает попытки выработать подходы к их решению. Однако при этом позиция  органов власти по отношению к науке и образованию характеризуется в целом такой степенью  внутренней несогласованности,  что делает вполне уместной весьма жесткую аналогию из области медицины, где  подобное состояние характеризуется как «раздвоенность сознания»[1]. Наибольшее же несоответствие наблюдается между целевыми ориентирами  государственной политики в  данной сфере  и  предлагаемым ресурсным обеспечением этой политики.

Что касается науки, то начиная с 1996 г.,  было принято несколько программных документов (помимо ежегодных посланий Федеральному Собранию), отражающих позицию главы государства по поводу целей и основных направлений государственной политики в области науки. В их числе следует прежде всего выделить Указ Президента РФ  «О доктрине развития российской науки» от 13.06.1996 г., новую редакцию Концепции национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 10.01.2000 г.) и Основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 г. и дальнейшую перспективу» (приняты на совместном заседании Совета Безопасности Российской Федерации, президиума Государственного совета Российской Федерации и Совета при Президенте Российской Федерации по науке и высоким технологиям  от 30.03.2002 г.). Через все эти   документы красной нитью по нарастающей проходит мысль о  приоритетном характере поддержки науки государством.

Так, если в Доктрине развития российской науки поддержка науки рассматривалась «в качестве приоритетной задачи государства», то  в Основах политики Российской Федерации в области развития науки и технологий (далее - Основы) развитие науки и вовсе отнесено «к числу высших приоритетов российского государства», а фундаментальная наука признана в качестве одного из стратегических национальных приоритетов Российской Федерации. Участники расширенного заседания Совета безопасности от 30.03.02 г. признали, что состояние российской науки остается критическим. Еще хуже обстоит дело  с внедрением получаемого знания в производство: доля России на мировом рынке  наукоемкой   продукции составляет всего 0,3%. В принятых на этом заседании Основах   главной целью государственной научно-технической политики провозглашен переход к инновационному пути развития страны. При этом (как следует из общего контекста документа) речь идет о научно-инновационном развитии, ориентированном на опережающее развитие наукоемкого производства.  Однако ни в этом документе, ни в каком-либо другом не  заложены  предпосылки для ресурсного обеспечения  приоритетного  статуса науки и заявленной  стратегии  инновационного развития.

  Как  свидетельствует опыт развитых стран, для   значительного прироста национального ВВП за счет наукоемких инноваций нужны затраты на науку не ниже 2-3% ВВП[2]. У нас же эта цифра составляет чуть больше 1% ВВП[3]. И это при том, что по показателю внутреннего валового продукта на душу населения Россия отстает от США в 5 раз, Японии - 4 раза, Германии и ряда других западноевропейский стран -в 3,5 раза[4]. Казалось бы, провозглашение в документе, подписанном главой государства, установки на научно-инновационное развитие (т.е. по сути дела на осуществление  прорыва от экспортно-сырьевой ориентации экономики к опережающему развитию высокотехнологичного производства), должно означать кардинальное изменение общего курса государственной научно-технической политики и в первую очередь - существенное увеличение средств на развитие науки и технологий.  Но, как указано в  приложении к Основам, средства на финансирование научных исследований и экспериментальных разработок гражданского назначения[5] предполагается довести до заложенных в п.1 ст.15  ФЗ «О науке ...»    четырех процентов расходной части федерального бюджета   только к 2010 г. При этом к 2003 г. ассигнования на гражданскую науку  должны  составить всего лишь 2,18% расходной части бюджета[6]. Между тем, когда в 1996 г. принимался закон о науке, законодатель  установил в законе цифру в  4% (которые ни разу так  и не были выделены), имея в виду лишь создание нормальных условий для функционирования государственного научного комплекса, а вовсе не экстраординарные усилия науки по научному обеспечению в короткие сроки  кардинальной структурной перестройки экономики.

 Явно прослеживаемая в Основах установка на то, что «переход к инновационному пути развития страны на основе избранных приоритетов» (п.7 Основ) будет осуществлен за счет мобилизации внутренних резервов науки и концентрации их на некоторых так называемых приоритетных направлениях, по существу означает курс на непродуманное, волюнтаристское  сокращение объективно сложившегося научного комплекса. Дело в том, что  в обозримой перспективе речь может идти лишь о весьма субъективно отобранных «приоритетах», поскольку методология такого отбора предполагает существенные финансовые затраты и не менее чем двухгодичный цикл обсуждений и экспертиз[7]. Не решит проблему финансового обеспечения научно-инновационной политики, провозглашенной в Основах, и предлагаемое   «расширение масштабов перехода на конкурсной основе к адресному финансированию научных исследований и экспериментальных разработок, осуществляемых государственными научными учреждениями» (подпункт 7 п.17 Основ).  При  заданных теми же Основами   рамках бюджетного финансирования конкурсное распределение средств  фактически приведет к лишению финансирования тех   исследовательских проектов, которые не окажутся в числе  победителей конкурсов.  В результате, стремление добиться успеха на  отдельных прорывных направлениях чревато подрывом  сложившейся системы научных исследований со всеми вытекающими отсюда далеко идущими негативными последствиями[8].

Государственное финансирование лишь некоторых весьма субъективно отобранных приоритетных направлений   повлечет за собой выталкивание оставшейся части науки в  рынок. Реализация такого подхода в сложившихся условиях  приведет к тому, что результаты интеллектуальной деятельности нескольких поколений российских ученых будут распроданы по дешевке. Ведь до сих пор отсутствует надлежащая законодательная база, регулирующая правовой статус науки и ученых  как участников рыночного оборота, правовые способы реализации и механизмы защиты интеллектуальной собственности ученых и т.п. В конечном итоге ставшую легкой добычей отечественную науку «перекупят самые богатые, которые постараются сделать и на нее свою монополию.  Внутри страны это означает постепенный  переход науки, по крайней мере прикладной, на сторону олигархов, финансовых спекулянтов и дельцов теневой экономики.  В глобальном масштабе - переход на сторону самого богатого в мире заказчика - заокеанского»[9]. И если страна не платит своим ученым, то вскоре ей придется платить чужим, но это будут уже совсем другие цены.  Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что возможности рыночного использования учеными  результатов своего труда в их наиболее важной и доходной части до сих пор заблокированы действующим законодательством о государственной тайне, нарушение которой карается очень жестко. Зачем же в этих условиях так настойчиво выталкивать науку на зыбкую тропу бизнеса, запрограммированного в нашей ситуации под сюжет знакового «дела Поупа»?.

 Государственное управление наукой в условиях  рынка должно исходить из того, что финансирование науки - это не спонсорская поддержка или благотворительность, а  необходимая в условиях рынка форма расчета с учеными за использование в стране их интеллектуальной собственности. Однако когда речь заходит о  государственном финансировании науки,   исполнительная власть  в лице Минфина  почему-то считает возможным объяснять свою скаредность  недостаточной рыночной активностью науки. Вот как описывает ситуацию первый заместитель министра промышленности, науки и технологий А.Фурсенко: «Мы приходим в Минфин и просим: дайте деньги на инновации. Реакция: «Вам уже несколько раз давали. Где результаты? Проели?» Или мы просим снизить налоги на инновационную деятельность. Но, как известно, множество примеров, что в итоге льготы получит  кто угодно, только не наука. ... Нам говорят: «Вот вы постоянно ссылаетесь на опыт Запада. Но покажите, что  отечественная наука способна не проедать, « а зарабатывать деньги»[10]. 

 У чиновников,  причастных к финансированию научной сферы, уже сложился стереотип отношения к  науке как к  социальному иждивенцу. А между тем весь современный мир - это мир, созданный и поддерживаемый наукой. Наука (научное производство новых знаний и способов их технического и социального использования) сегодня является необходимой основой любого эффективного общественного производства и управления. Мировой опыт свидетельствует, что  вложения в науку - это самые  прибыльные инвестиции в экономику. Но так обстоит дело  в тех странах, где государство способно создать необходимые социально-экономические, правовые, организационные и т.п. предпосылки для  успешного функционирования науки и эффективного внедрения ее результатов в производство. Умение сделать все это на должном уровне  является сейчас одним их главных показателем  профпригодности самой власти.  Если же власть, не создавая нормальных условий для развития науки в целом и для ее рыночного функционирования в частности, ждет  от науки выполнения несвойственных ей функций по производству прибыли, то   таким образом она расписывается не только в  неспособности решать общегосударственные задачи, но и в непонимании  этих задач. А значит, общество  вправе  ставить вопрос о полезности такой власти.

Аналогичную позицию занимает  исполнительная  власть и по отношению к проблемам образования. Весьма показательна в этом плане история работы над Национальной доктриной образования (утв. Постановлением Правительства РФ №751 от 4.10.2000 г.). Первоначальный вариант Доктрины, в разработке которого приняли участие представители законодательной и исполнительной ветвей власти. профсоюзы, научное и образовательное сообщество в лице  Российской академии образования, Российского союза ректоров и т.д., был представлен на Всероссийском совещании работников образования в январе 2000 г. и получил полную поддержку, а в феврале этого же года был  в основном одобрен на заседании Правительства РФ под председательством В.В.Путина. Однако вышедшее через семь месяцев   постановление правительства принципиально отличалось от одобренного проекта. Правительство утвердило Доктрину в такой редакции, «из которой фактически исключены важнейшие ее конкретные положения по финансированию системы образования, пенсионному обеспечению и социальной поддержке учащихся, студентов и преподавателей»[11].  Между тем совершенно ясно, что без надлежащего финансового обеспечения попытки сколько-нибудь серьезного реформирования (или как сейчас говорят - модернизации) системы образования обречены на провал.

Возьмем, к примеру, такую болезненную для общества проблему, как репетиторство,  ставшее практически  обязательным условием преодоления порога между школой и вузом.  По оценка социологов, затраты семей на репетиторов в настоящее время достигают полутора миллиардов долларов в год, что сопоставимо с годовым бюджетом всего высшего образования. Между тем, как показывают расчеты даже очень либеральных экономистов, лишь «25-30 процентов российских семей располагают сейчас ресурсами для софинансирования образования. Это значит, что семьи залезают в долги, отказывают себе в одежде, в медицинских услугах, не отдыхают, только чтобы дать образование своим детям»[12].

Для  исправления уродливых форм и сокращения разросшихся  масштабов репетиторства  предлагается ввести единый государственный экзамен в школе и вузе. По мнению сторонников  данного подхода, введение единого экзамена позволит уйти от системы репетиторства при поступлении в ВУЗ. Таким образом по существу надеются изъять из  системы вузовского образования деньги, которые общество вкладывает сейчас в эту сферу через механизмы теневого рынка образовательных услуг. Но уместно задать вопрос: почему вы думаете, что без этих денег система сможет функционировать хотя бы на нынешнем уровне?  Ведь это те деньги, которые государство недоплачивает сейчас вузовским преподавателям.  И общество в лице родителей, кровно заинтересованных в том, чтобы дети имели образование на уровне необходимых для жизни стандартов,  постарается сохранить систему вузовского образования и найдет (чего бы это ему ни стоило) способы перекачки денег в эту сферу. Поэтому, вопреки благопожеланиям, в результате модернизации  образования расходы общества не только не уменьшатся, но, судя по всему, еще и возрастут, потому что само осуществление предлагаемых сейчас многочисленных нововведений неизбежно потребует дополнительных   средств. До тех пор, пока государство не обеспечит школьным учителям и вузовским преподавателям приемлемый по нынешним стандартам  оплату труда, оно будет провоцировать разрастание теневого рынка образовательных услуг. В результате будет не только деформироваться экономика этой сферы, но (что даже более опасно) продолжится    разрушение воспитательного процесса, в основе которого лежит уважение к педагогу.

 Вхождение российской науки и образования в рынок должно означать не  выталкивание ученых и преподавателей  в лабиринты  нынешнего дикого рынка, не превращение их в торговцев знанием, а  оплату  государством результатов  их труда  в соответствии с рыночной стоимостью. Источник такой оплаты  - та колоссальная научная составляющая в налогооблагаемой базе, из которой формируется государственный бюджет. Но реализация  подобного подхода возможна лишь в рамках новой социально-экономической стратегии государства. Необходимость изменения курса осуществляемых преобразований обусловлена целым рядом уже достаточно очевидных факторов, центральное место среди которых занимает угрожающая динамика депопуляции,  наблюдаемая в России в течение последних десяти лет[13]. Не столь очевидным, но от этого не менее опасным фактором  является   и усиливающаяся тенденция к  деградации российской  науки,  чреватая     подрывом всех сфер  жизнедеятельности общества: от элементарного тепла и света в домах до безопасности страны и предотвращения  техногенных и социальных катастроф.   

В условиях, когда правящая бюрократия демонстрирует неспособность быть выразителем общегосударственного начала, представителям научного сообщества и преподавательского корпуса  необходимо  осознать, что будучи наиболее образованной, приобщенной к ценностям культуры и нравственности частью современного общества,  они должны взять на себя  ответственность за общие дела и интересы   народа, за выработку и реализацию новой стратегии социального экономического развития страны. Для этого  необходимо  самоорганизоваться  в самостоятельную политическую силу, создать для участия в выборах свою   партию и, опираясь на широкие массы работников умственного труда всех сфер общественной и государственной жизни, представителей наукоемкого бизнеса, учащуюся молодежь и т.д., привести к власти  людей, способных компетентно и честно решать стоящие перед страной задачи с позиций современного знания.

 Важно отдавать себе отчет в том, что подобная политическая  активность встретит серьезное противодействие со стороны   сложившегося к настоящему времени в России мощного правящего класса, состоящего из коррумпированной части государственных чиновников,  распоряжающихся в своих интересах процессами  приватизации и рыночного функционирования государственной собственности,  а также представителей   олигархического капитала, получивших крупные куски собственности из рук чиновников в результате приватизации. Кроме того, против любой политической самоорганизации общества сейчас работает взятая на вооружение властью стратегия так называемой «управляемой демократии», направленная на внедрение двух- или трехпартийной системы и искусственное навязывание обществу выразителей его интересов в лице квазиобщественных образований, окрещенных в народе «партиями власти». Уникальный российский феномен «партий власти»[14] состоит в том, что исполнительная власть, пытаясь создать видимость своей социальной легитимации,  формирует  собственные партии и вопреки действующему законодательству ставит руководителями этих партий чиновников высокого ранга, стремясь монополизировать таким образом политическое пространство[15].  Чтобы в этих непростых условиях научное сообщество и преподавательский корпус смогли бы выступить в качестве серьезной политической силы, они должны осознать себя не просто как особую профессиональную корпорацию (хотя для начала и это уже неплохо), но как самостоятельный социальный класс.  Для этого есть все необходимые и достаточные объективные основания.

  Ведь то обстоятельство, что в  современном постиндустриальном мире могущество и безопасность страны,  качество жизни ее граждан  определяются научным, технологическим и образовательным уровнем ее развития, а знание и основанная на нем информация  стали главной производительной силой,  по сути дела означает, что  носители научного  знания (и прежде всего о работниках науки и образования)   составляют особый  социальный класс. Во всем мире этот класс является сейчас не только самым производительным, но и самым эксплуатируемым классом общества.  Даже хорошо обеспеченные по нашим меркам интеллектуалы Запада - это в сущности те же пролетарии умственного труда, просто не такие нищие как в России. И там бизнес эксплуатирует в своих корыстных интересах творческие порывы людей, посвятивших себя науке и образованию, используя  плоды их   духовных усилий как доходный товар. Поэтому лозунг «Пролетарии умственного труда, соединяйтесь»[16] актуален сегодня не только для России. Что же касается нынешней России, то здесь эксплуатация интеллектуального класса приобрела  невиданные размеры.  Работники науки и образования, высококвалифицированный труд которых создает основные материальные и духовные богатства страны, оказались в  роли  социальных иждивенцев, вынужденных выпрашивать у государства средства для существования.

Чтобы уйти от   унизительного положения   просителей, представители этого социального слоя российского общества, находящегося на передовых рубежах научного прогресса, должны осознать  свое классовое единство и   продемонстрировать себя власти и обществу как социально-политическую силу, умеющую  выражать свою политическую волю и отстаивать свои интересы. При этом надо  суметь объяснить обществу, что в современных условиях, когда развитие науки и технологий является главным фактором, определяющим «динамику экономического роста, уровень конкурентоспособности государств в мировом сообществе, степень обеспечения их национальной безопасности и равноправной интеграции в мировую экономику» (именно так сформулировали  значение этого фактора участники упомянутого  расширенного заседания Совета Безопасности РФ от 30.03 2002 г. в Протоколе своего заседания) интересы  интеллектуального класса имеют общезначимый характер и совпадают с объективными потребностями в модернизации экономических, политических, социальных отношений обновляющейся России.

Сложилась уникальная историческая ситуация, когда интересы передового класса совпадают с наиболее существенными, перспективными и общезначимыми  интересами основных слоев общества. Важно и то, что у представителей этого класса есть кадровые, организационные, а главное - духовные и интеллектуальные  ресурсы, необходимые для лидерства  в общенациональном масштабе. Есть многочисленное сообщество людей,  понимающих значение таких общечеловеческих ценностей, как  образование и наука (это, конечно, еще не идейно-политическое согласие, но для начала хватит и этого). Есть разветвленная сеть институтов и вузов по всей стране с налаженной системой  сотрудничества. Есть влияние на образованную молодежь.  Есть связи с наукоемким бизнесом.  Есть  уверенность в том, что   интересы сохранения и развития отечественной науки и образования объективно совпадают с интересами выживания и развития всего общества, и есть умение  объяснить это людям. В российском обществе,   деморализованном и сбитом с толку квазиреформаторским прожектерством и коммунистической  демагогией,  интеллектуальный класс может и  должен продемонстрировать, что именно он является сейчас самым компетентным, ответственным и  заслуживающим общественного доверия субъектом социального действия.

 Интеллектуальные и нравственные ресурсы  представителей науки и образования эксплуатировали и продолжают эксплуатировать в своих интересах различные политические  и экономические группировки. Настало время консолидации политической воли этого класса для выражения интересов науки и образования в целях сохранения, воспроизводства и развития общества в целом. В противовес происходящему на наших глазах превращению политики в дорогостоящий шоу-бизнес, в способ дележа власти, собственности и привилегий интеллектуальный класс  может и должен предложить людям научно обоснованную политику в интересах всего   общества и каждой отдельной личности. Циничному   использованию политики как искусства возможного для себя интеллектуальный класс способен   противопоставить   политику как искусство  объективно необходимого для  общего блага.  

Если вспомнить здесь Гегеля и Маркса (а идеи этих авторов подчас звучат  весьма актуально в современной России), то можно сказать, что  интеллектуальному классу предстоит трансформироваться из «класса в себе», являющегося пассивным объектом эксплуатации, в «класс для себя»,  способный выступить в качестве активного субъекта социально-политического действия. А для этого прежде всего нужна политическая партия, способная говорить с властью и обществом от имени  интеллектуального класса. Нужна партия, которая ставила бы своей задачей формирование и выражение политической воли интеллектуального класса и поддерживающих его общественных сил, последовательную реализацию этой воли в законодательстве, во внутренней и внешней  политике государства.

Почему  речь должна идти именно о партии, а не просто об общественной организации, опирающейся на поддержку тех слоев общества, которые понимают роль и значение науки  страны на нынешнем этапе ее развития? Да потому, что в наших условиях  политическая партия - это тот единственный канал влияния на власть и участия во власти, который можно создать своими силами, не рассчитывая на  помощь со стороны чиновников и даже вопреки их  противодействию. Лишь участие в работе  высшего представительного органа страны,  опора на общественные силы и зависящего от них законодателя  даст возможность  интеллектуальному классу занять равноправную позицию в диалоге с исполнительной властью. Поэтому на данном этапе нам нужна партия, которая ставила бы своей целью участие   в  предстоящих парламентских выборах как по партийным спискам, так и в одномандатных округах.

Такая партия создана: 16 ноября 2002 г. состоялся учредительный съезд  политической партии «Союз людей за образование  науку» (СЛОН)[17], в настоящее время готовятся документы для регистрации в Министерстве юстиции.  Партия  берет на себя ответственность за разработку и реализацию стратегии развития страны,  направленной на кардинальное изменение места науки и образования в  материальном производстве и духовной жизни общества, в процессе выработки и принятия государственных решений. Эта стратегия  нацелена на сбережение народа и страны, на эффективное использование творческого потенциала россиян, на  стабильное прогрессивное развитие России как передовой научной державы.       Социальная база партии - это весь российский народ, интеллектуальный потенциал которого сейчас бездарно растрачивается в повседневной борьбе за существование. Опорой партии является образованная часть народа - представители науки и образования, работники умственного труда всех сфер общественной и государственной жизни. В своей деятельности партия ориентирована на такие ценности, как конституционализм, защита прав и свобод человека и гражданина, правовая демократия, социальное государство, многообразие форм собственности, свобода труда и предпринимательской деятельности.

Формируя свою развернутую политическую программу, партия СЛОН открыта для учета предложений со стороны широких слоев общества[18]. При этом обсуждению подлежат, в частности, следующие  концептуальные положения.

1. В системе общественных отношений  главной задачей  на данном этапе является преодоление сложившегося неофеодального сращивания власти и собственности. Нынешнее феодально-корпоративное устройство нашей общественной и политической жизни  стало следствием номенклатурной   приватизации, в ходе которой привилегированный доступ к собственности получили лишь те, кто так или иначе сумел воспользоваться поддержкой новой правящей бюрократии.  В результате была создана тепличная среда «для государственно-бюрократического, криминально окрашенного корпоративизма, олицетворяющего ... корыстные устремления политических кланов, «теневиков», и чиновников, связанных с мафиозными группами»[19].   Таким образом, исторически необходимое преодоление коммунистического тоталитаризма в исполнении его же представителей обернулось бюрократически организованным и во многом криминально осуществленным захватом наиболее лакомых кусков прежней социалистической собственности. Феодальная природа   образовавшегося в результате проведенной приватизации  симбиоза власти и собственности  деформирует как экономические отношения, так и их политико-правовые формы.

Эту проблему, уходящую своими корнями в формирующуюся систему отношений собственности,  невозможно решить только борьбой с коррупцией, обновлением и совершенствованием государственного аппарата в рамках административной реформы, усилением государственного и общественного контроля за сферой экономических отношений, и т.п. Нужна качественно новая стратегия реформ (и прежде всего стратегия преобразования отношений собственности), ориентированная на реальное разделение власти и собственности.

2. Без изменения отношений собственности невозможно преодолеть и нынешнюю стагнацию экономики, проявляющуюся в преимущественно паразитарных формах использования ресурсов и достижений прошлого (включая достижения науки и образования) без сколько-нибудь заметных усилий по их воспроизводству и развитию. Несправедливость  избранной модели приватизации бывшей социалистической собственности   и обусловленная этим очевидная нелигитимность складывающегося общественного устройства создают в обществе атмосферу социальной нестабильности, лишают людей стимулов к труду, а экономику - стимулов к развитию, провоцируют вывоз  капиталов из страны, криминализируют всю систему социально-экономических отношений. 

Сегодня на повестке дня со всей остротой стоит проблема выработки такой концепции совершенствования отношений собственности, которая удовлетворяла бы правомерные притязания  каждого члена общества на справедливую долю в общенациональном достоянии[20]. Только такой подход может обеспечить достижение общественного согласия, уменьшение чудовищного социального разрыва  в обществе, формирование у людей   надлежащих стимулов к труду, создание устойчивого среднего класса и в конечном итоге - эффективное развитие экономики.

3. Отношения между наукой (как сферой производства научной продукции) с одной стороны, государством и обществом  (как пользователями  этой продукции), с другой стороны, в целом остаются не реформированными, не приведенными в соответствие с новыми реалиями постсоциалистической системы рыночных отношений.  В настоящее время политика государства  в этой области укладывается в простенькую и гибельную для всех схему: пусть работники   науки и образования обеспечивают страну необходимыми знаниями, но при этом зарабатывают  «вхождением в рынок».  Это не только не государственный, но и по сути своей и не рыночный подход к делу. В условиях рынка государство для науки и образования - это тот  универсальный заказчик и покупатель  результатов их труда, который  (в качестве  представителя рынка) должен расплачиваться наукой и образованием по рыночным ценам.   Деньги для этого в стране есть - нужна лишь   политическая воля для выработки и реализации  такой экономической стратегии, в рамках которой развитие науки и образования получит достойное ресурсное обеспечение.

4. Осуществляя курс на инновационное развитие экономики, важно   исходить из того, что именно наука, создающая те результаты интеллектуальной деятельности, которые получают затем практическую реализацию, является важнейшим участником инновационных процессов. Поэтому интересы науки требуют здесь первоочередного внимания.  При этом науку  как участника инновационных процессов следует рассматривать в единстве ее фундаментальной и прикладной составляющих. Это означает, что государственную политику по стимулированию инновационной  деятельности надо выстраивать таким образом, чтобы плодами участия прикладной науки в инновациях  в должной мере могла бы воспользоваться и фундаментальная наука. Эффективное участие прикладной науки в инновационных процессах    должно стать фактором  сохранения и развития материально-технической базы, кадрового  потенциала и информационной инфраструктуры фундаментальной науки.  В противном случае (без надлежащего учета интересов   фундаментальной науки) будут  утрачены стратегические перспективы  инновационного развития страны.

 Чтобы выдержать конкуренцию в условиях глобализирующегося мира, надо  создавать инновации, находящиеся на самых передовых рубежах  научного знания. Наивно думать, что у России  накоплен такой запас не внедренных в производство  результатов интеллектуальной деятельности, освоение которого и является сейчас главной задачей. Современное инновационное развитие - это процесс постоянного освоения нового знания. А чтобы получить такое знание, нужно иметь фундаментальную науку,  обладающую достаточной мерой свободы от диктата рынка. Ведь фундаментальная наука - это по сути дела свободный творческий поиск нового знания,  не ограниченный рамками утилитарного подхода. Как точно сказано в  рекомендациях ЮНЕСКО по международной стандартизации статистики науки и техники (в так называемом    «Руководстве Фраскати»), под фундаментальной наукой следует понимать «экспериментальные или теоретические исследования, направленные на получение новых знаний без какой-либо конкретной цели, связанной с использованием этих знаний (курсив мой - В.Л.)». [21]

В конечном итоге речь по существу идет о выработке такой государственной научно-технической политики, в рамках которой было бы обеспечено согласование стимулов инновационной  деятельности отечественных производителей,    коммерческой активности научных организаций и научных работников с задачами обеспечения государственных интересов,  связанных с сохранением и развитием   фундаментальной науки.

 5. В области внутренней политики  необходимо  переломить  нарастающую тенденцию к  отчуждению общества от государства,  населения от власти. Усиление государственной  власти  не должно идти за счет ослабления общества. Усиление власти - это прежде всего укрепление доверия к ней со стороны общества, расширение ее социальной базы, развитие ее правовых основ, рационализация всей государственной деятельности на базе научного подхода к процессу принятия и реализации государственных решений. От бюрократических манипуляций, направленных на формирование так называемой «управляемой демократии» надо перейти к работе по укреплению правовых  (т.е. справедливых и равных для всех) начал общественной и политической жизни. Вместо деклараций о поддержке гражданского общества и возведения потемкинских деревень в виде разного рода «гражданских форумов» и т.п., надо направить усилия и средства на реальную  законодательную, организационную, материальную помощь процессам формирования гражданского общества. Вместо ограничения числа политических партий в условиях, когда общество находится еще на начальных этапах своего политического структурирования, вместо искусственного выстраивания политического центра, не имеющего ни  собственной социальной базы, ни самостоятельной идеологии,  необходимо стимулировать появление новых партий, способных реально содействовать преодолению социального раскола.

6. В  сфере государственного управления   важно изменить   технологию принятия важнейших государственных решений, существенно усилив значение их научной составляющей. При этом речь должна идти не о повышении роли  формируемого самими чиновниками экспертного сообщества, представители которого придают властным решениям   видимость научной легитимации и попутно «осваивают» совместно с чиновниками  отпускаемые на науку бюджетные средства по схеме, известной как система «отката». Необходимо создать условия для выполнении наукой как  социальным институтом функции социального контроля за действиями органов государственной власти. Это предполагает  включение в технологию государственного управления   механизмов независимой научной экспертизы, осуществляемой крупными научно-исследовательским структурами, авторитет которых признан в научном сообщества. Реализация такого подхода потребует выработку организационно-правовых форм участия науки в  экспертизе решений принимаемых органами государственной власти, определение правового статуса организаций и отдельных специалистов, имеющих право осуществлять  такую экспертизу, а также правового статуса предоставляемых ими экспертных заключений.   

При этом представляется целесообразным  придать Российской академии наук статус ведущей экспертной организации, осуществляющей экспертизу решений, принимаемых структурами законодательной и исполнительной власти,  по всем вопросам, относящимся к компетенции научного сообщества. Такое предложение неоднократно высказывалось рядом академиков, обеспокоенных невостребованностью академической науки руководством страны[22]. На наш взгляд, данное предложение заслуживает поддержки.  Однако проводить такую экспертизу  целесообразно не по заказу со стороны органов государственной власти, а по инициативе    самого  академического сообщества, оформленной как инициатива Президиума РАН. При этом необходимо законодательно закрепить особый статус независимой  академической экспертизы (например, речь могла бы идти о том, что экспертное заключение,  поддержанное Президиумом РАН, в обязательном порядке оглашается на заседании правительства или на пленарном заседании Государственной Думы и  что в случае несогласия  с заключениями экспертизы соответствующие министерства, парламентские комитеты и иные органы должны представить свои аргументированные возражения). 

В перспективе (когда дело дойдет до изменения действующей Конституции РФ) целесообразно ставить вопрос о конституционном закреплении за Российской академией наук права законодательной инициативы по всем  проблемам, относящимся к предмету научной компетенции академического сообщества.

7. Одной из важнейших задач государства в современных условиях является распространение в обществе рационального научного мировоззрения. Объединяющий все общество гуманистический потенциал научного мировоззрения - это идеологическая основа противодействия социально-политическому, национальному и религиозному сепаратизму и экстремизму, раскалывающим российское общество и подрывающим его государственную целостность.

                                                *                          *

 Политическая самоидентификация интеллектуального класса актуальна не только для современной России, где  деградация науки и образования  приобретает все более угрожающие размеры. И  интеллектуалам Запада  жизнь в последние годы дает все больше  поводов для  осознания как своей ответственности за хрупкость мира, основанного на современных технологиях, так и своей отстраненности от рычагов реальной власти. Навязываемая рынком идеология потребительства и утилитаризма, недооценивающая значение духовного совершенствования общества и каждого отдельного человека, в современных условиях чревата политическими, социальными, техногенными и экологическими катастрофами. Современный мир, которым правят деньги,  поставившие знание себе на службу,  с пугающей наглядностью обнаружил свою уязвимость перед лицом грозящих ему  вызовов. В этих условиях все большее число людей начинает понимать, что выживание человечества диктует необходимость не просто повышения интеллектуального и нравственного уровня правящей элиты, но смены самого типа элиты и коренного изменения концепции мировой политики.  Древняя мудрость о том, что править миром должны знающие, в ХХ1 веке   получает новое звучание.  И давняя мечта человечества о философе на троне  уже в обозримой перспективе может обрести реальность в лице формирующегося интеллектуального класса.