Впереди большой облом?

Отечественные СМИ (разумеется, не радио и телевидение) все громче начинают говорить о возможных рисках и угрозах в экономическом развитии России. Памятное по событиям 98-го слово «дефолт» звучит все чаще, и произносят его не только оппозиционные журналисты, но и  крупные правительственные чиновники.

Зампред Центробанка Олег Вьюгин в интервью российским СМИ заявил, что начавшийся в стране кредитный бум в случае изменения экономической ситуации может обернуться ростом «плохих» кредитов и снижением стабильности банков. Массовый приток валюты в Россию из-за высоких цен на нефть создает угрозу возникновения банковского кризиса. Но об угрозе кризиса плохих кредитов банкирам было известно и раньше. В сентябре 2003 года президент «Альфа-Банка», бывший министр гайдаровского правительства, Петр Авен призывал главу ЦБ Сергея Игнатьева ужесточить банковское регулирование в связи с возможным коллапсом. Заявление Олега Вьюгина показало, наконец-то, наличие проблемы признал и сам Центробанк.

Куда резче Вьюгина выступил министр экономического развития Герман Греф, заявивший, что уже в 2005 году в России могут начаться процессы, которые в дальнейшем приведут к глобальному общеэкономическому кризису. Главный правительственный экономист подчеркнул, что как можно быстрее должен быть осуществлен комплекс проводимых сегодня реформ. По мнению Германа Грефа, недопустимо затягивать процесс реформирования на десятки лет. Это касается реформ в социальной, жилищной, банковской, правоохранительной сферах, а также в сфере государственного управления. Особенно опасна, с точки зрения министра, сложившаяся на сегодня ситуация на рынке недвижимости и инвестиций. Эти рынки перегреты, подчеркнул Герман Греф.

Свою лепту в пессимистические настроения внес и Александр Лившиц, бывший вице-премьер и министр финансов, произнесший в свое время бессмертную фразу: «Делиться надо». В статье «Не отпирайте ворота» в газете «Известия» он утверждает:

«Правительство решило подработать. На бюджетных ресурсах. Ведь что получается? Доходы идут сплошным потоком, а тратят их порциями. Образуется остаток. И не снижается. Только рубль отдадут - налоговики еще один приносят. Сумма набегает приличная - около 200 млрд руб. Лежит на счетах в ЦБ. От нее никакого приварка. Поскольку Неглинка процентов не дает.
Власти, видать, расстроились. Решили позвать коммерческие банки. Пусть, мол, возьмут немного бюджета. Положат на депозиты. Сами заработают. А то совсем скисли. И нам немного перепадет.
Но сначала банки погонят на конкурсы. С жесткими условиями. Чистые. Честные. Пока, правда, это сделать нельзя. Запрещает Бюджетный кодекс. Ничего страшного, считает Минфин. Поправим. Заодно вразумил Центральный банк: негоже жить по старинке. Пользуетесь деньгами правительства? Платите. Оно тоже вас в обиде не оставит. Даст компенсацию. За труды по обслуживанию своих счетов.
Идеи, прямо скажем, не новые. Все это уже было в 90-е годы. Когда правители открыли проход к бюджетным кущам.

…Что было потом? Дефолт и разорение бюджета. Ворота пришлось запереть. Банки - выгнать. Посадки восстановили. Выглядят гораздо лучше, чем раньше. Казалось бы, живи и радуйся урожаю. Нет, снова лезут за ключом. То ли думают, что теперь сторож зорче смотрит. То ли надеются, что посетители стали культурнее. Не будут работать только на вынос. Короче, предлагают возврат в прошлое. Ради чего?».
И различные аналитики не остаются в стороне, предлагая прогнозы разной степени мрачности:

 «Главной причиной предсказанного Грефом кризиса является приток в страну нефтедолларов, которым совершенно некуда деваться. "Главный дефицит на рынке - это дефицит инвестиционных идей. Мы не можем переварить приток инвестиций", - указал Греф. Высокие цены на нефть и обусловленная ими гигантская рублевая ликвидность вызывают бум на фондовом рынке. В феврале индекс РТС достиг исторического максимума и ставил новые рекорды чуть ли не ежедневно, а многие аналитики уверены, что до президентских выборов он наберет еще 7 или 8 процентов. Спрос на фондовых биржах настолько превышает предложение, что цены уже не отражают реальную стоимость акций. При этом приобретаются в основном "голубые фишки" (то есть акции нескольких наиболее крупных, в основном сырьевых, компаний), а менее раскрученные активы реального сектора экономики как не получали инвестиций, так и не получают.

…Это значит, что любой корпоративный скандал или политический кризис может привести к панике среди игроков, которые начнут быстро скидывать акции. Тут и окажется, что активы компаний были переоценены. С фондового рынка паника может переметнуться на другие сферы экономики, и мы получим тот же результат, что в 1998 году, когда деньги "побежали" из страны.

…Если на фондовом рынке и рынке недвижимости разразится кризис, их обвал потянет за собой всю российскую экономику. В случае если все это произойдет в момент падения цен на нефть и ослабления рубля (что наиболее вероятно), катастрофа примет тотальный характер. При этом дефолт 1998 года может показаться по сравнению с грядущим кризисом просто сказочным круизом: четыре года назад связь фондового рынка и реальной жизни была гораздо слабее, чем сейчас».

Но что все это по сравнению с высказываниями Председателя Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) Игоря Костикова. Сей простодушный бюрократ заявил, причем не в матушке-Москве, а городе Лондоне: «Мы ждем дефолта. Он был бы полезен, учитывая, что создана новая регулятивная база. Мы должны ее проверить». Тут уж, как говорится, ни убавить, ни прибавить.

Мы обратились к и.о. Генерального директора Российского независимого института социальных и национальных проблем, Президенту Национального Института Системных Исследований Проблем Предпринимательства Александру Чепуренко с просьбой прокомментировать сложившуюся ситуацию.

- Александр Юльевич, сейчас у нас начались странные вещи: наши ведущие правительственные экономисты объявляют, что в следующем году нам грозит новый дефолт. А господин Костиков, руководитель ФКЦБ, даже заявил: это хорошо.

Как, по-Вашему, что происходит с нашей экономикой? Почему у нас опять дефолт намечается? И почему все этому так радуются?

- Понимаете, финансовые спекулянты всегда этому радуются, потому что дефолт предвещает возможность очень хорошей игры на повышение или на понижение. А вот почему это происходит или может произойти? Это может произойти потому, что, благодаря интенсивной реформаторской деятельности предшествующего кабинета, в области банковской реформы за четыре года не сделано ничего. И страна сейчас столкнулась с такой ситуацией, в которой, как говорил классик, возможны два уклона и оба плохи.

Возможен вариант, когда упадет доллар. И пусть это  связано не с российской ситуацией, а с ситуацией на мировом рынке, но приведет к тому, что у значительной части россиян, особенно среднего класса, фактически обесценятся сбережения. Это одна опасность. Другая опасность в том, что доллар будет более-менее стабилен, но рубль начнет укрепляться: это грозит полным параличом экспорту.

В чем причина? Причина в том, что у нас по-прежнему крайне мало финансовых инструментов. Куда банки могут вкладывать средства? Не говоря уже о том,  что население вообще может использовать по существу только два финансовых инструмента - матрас и покупку недвижимости.

 - А почему у нас так мало финансовых инструментов?

- Финансовых инструментов так мало потому, что, во-первых, Центральный банк и министерство финансов были мало озабочены необходимостью организации, структурирования, создания рамочных условий для развития рынка ценных бумаг. Практически ничего не сделано для ипотеки, и поэтому у населения нет возможности пользоваться ипотечными кредитами, а у финансовой системы в результате не появилось «длинных» денег. А раз нет «длинных» денег, значит, российские банки не могут финансировать инвестиции.

Отечественные компании, если у них есть крупные инвестиционные проекты, вынуждены обращаться к западным банкам. Там, во-первых, есть «длинные» деньги, а, во-вторых, эти «длинные» деньги, в силу ситуации на мировых финансовых рынках, довольно дешевы. Но это выход лишь для крупного бизнеса. Для подавляющей части среднего, не говоря уже о малом бизнесе, таких возможностей для инвестиционного кредитования по-прежнему нет.

Наша банковская система осталась в том же виде, в каком была в 99-м году, после того, как она чуть-чуть стала приходить в себя после кризиса. Отсюда и проблемы. Банковская система также уязвима, как была в 97 – 98-м годах. Единственное отличие в том, что государство пока не создает пирамиду долговых бумаг. Правда, развивается рынок облигаций, выпускающихся различными компаниями, которые практически ничем не обеспечены и малоликвидны. Рынок этот развивается, и это – тоже мина замедленного действия.

А почему выпускаются эти облигации?  Потому что альтернативных возможностей привлечь «длинные» деньги нет. Герман Греф ведь сказал на прошлой неделе, что у нас кризис – нет инвестиционных идей. Я, правда, думаю, что идеи-то есть: вопрос в другом: кто в нынешней ситуации будет реализовывать эти идеи, когда нет никакой гарантии от вмешательства силовых ведомств, Генеральной прокуратуры, Басманного правосудия.

- Так что, уважаемые господа, готовьтесь к большому облому. Вспомните 98-й год.

Материал подготовил Владимир Володин